Финансовая цензура.

Пир во время чумы. ФРС, Минфин США в содружестве с деловыми СМИ и первичными дилерами пытаются создать эффект «нейтрализации рисков» так, чтобы казалось, что ситуация под полным контролем.

Тональность публикации меняется и теперь создается нарратив, что «так оно и надо»,  т.е. дела идут своим чередом. Обычные банковские будни, чего уж там?

В понедельник на открытии торгов свыше дюжины региональных американских банков обвалились более, чем на 50%, многие отличились падением свыше 75% - существовали небеспочвенные опасения заражения системы с неконтролируемым процессом массовых банкротств.

Во вторник значительная часть потерь была отыграна и если в понедельник недельное снижение у аутсайдеров составляло 75-80% (падение в 4-5 раз), то к концу торгового дня вторника накопленный рост от минимумов понедельника составил десятки процентов (в некоторых случаях сотни процентов), а общие потери по региональным банкам 35-60%.

Иллюзия устойчивости - чтобы даже при банкротстве достаточно крупных региональных банков с совокупными активами свыше 330 млрд долл ни у кого не возникало ощущения утраты контроля, ловко изолировав токсичные элементы, избежав заражения системы и цепной реакции.

Для этого применяют излюбленный прием покупки условного бесплатного Put опциона у ФРС, т.е. когда риск банкротства перекладывается на ФРС в любой внештатной ситуации через различные формы монетарного допинга.

Устойчивость рынков еще обусловлена существенной переоценкой ожидания траектории ДКП. В последний год изменение ожиданий на 0.15 п.п стоило индексу S&P 500 около 1% капитализации, сейчас ожидания изменились в сторону смягчения более, чем на 1 п.п, т.е. только «эффект смягчения» обеспечил около 7% капитализации рынка. Без этого было бы совсем больно рынку.

Но смысл "операции" был не в том, чтобы удержать рынок акций, а для того, чтобы спасти финансовую систему от неприемлемых процентных и рыночных рисков в период ужесточения ДКП ФРС, предупредив нарастающий кредитный риск, особенно по ипотечным кредитам.

Агрегированный баланс американской финансовой системы без учета ФРС (коммерческие банки, инвестбанки, брокеры, дилеры, финансовые трасты, пенсионных и страховые фонды, взаимные фонды и т.д.) выглядит следующим образом:

Облигации на балансе – 26.7 трлн, где корпоративные векселя – 783 млрд, трежерис – 8.8 трлн, MBS и агентские бумаги – 5.6 трлн, муниципальные облигации – 2.1 трлн, корпоративные облигации – 9.3 трлн;

Кредиты – 29.7 трлн, где ипотечные кредиты – 18.7 трлн, а потребительский кредит – 3.2 трлн;

Вложения в акции – 24.7 трлн (в основном через инвестбанки типа GS, MS и JPM и фонды типа Vanguard, Blackrock, State St, T.Rowe Price и им подобные);

Распределенные паи фондов – 6.2 трлн, когда пенсионные и страховые фонды имеют акции не напрямую, а через взаимные фонды.

Вот по портфелю облигаций нереализованный убыток может превышать 3.5 трлн по предварительным расчетам из-за обесценения в основном долгосрочных облигаций с фиксированной ставкой.

По акциям и паям нереализованный убыток почти в 7 трлн, если сравнивать с оценкой по отсечке в декабре 2021.

С 1 квартала 2023 есть признаки деградации кредитного портфеля, где почти 30 трлн кредитов могут обострить кредитный риск.

Только нереализованные рыночные убытки свыше 10 трлн долл из-за падения акций в сравнении с базой декабря 2021 и падения облигаций на траектории роста ставок.

Очевидно, что в этих условиях (бумажная дыра в 10 трлн) обязательно найдется условный SVB, который не диверсифицировал портфель, не хеджировал риск и имел рисковую интегральную рыночную позицию.

То, что произошло – это не проблема двух банков, это проблема всей финансовой системы, которая была показана в миниатюре, поэтому нет иного пути, кроме как давать по тормозам с ужесточением.

Поэтому главная задача, которая решается – это стабилизация спроса на облигации и попытка свернуть с цикла ужесточения ДКП.