Именно Евгений Максимович Примаков сыграл одну из связующих ролей в назначении последним Генсеком СССР Михаила Сергеевича Горбачева…
Перед путчем в августе 1991 года Примаков нашептывал Горбачеву о ненадежности КГБ. "Женя, хоть ты-то не паникуй!" — вспылил последний генсек... Но уж если кто и был спокоен в те дни — так это Евгений Максимович. Он весь еще только начинался тогда — новый Примаков, которого мы знаем теперь.
Пост главы внешней разведки Евгений Примаков получил при Горбачеве — в ноябре 1991 года. Ельцин его не тронул. И именно ему суждено было стать могильщиком одного из самых титанических творений Советского государства, строительство которого стоило стране не меньших сил и средств, чем электрификация.
О длившейся десятилетиями игре советской и западной разведок сказано и написано немало, но все же лишь единицы осознают реальные масштабы игры, которую вели спецслужбы, манипулировавшие судьбами множества стран и народов, вмешивающиеся буквально во все сферы человеческой жизнедеятельности.
Тихая, но многообразная деятельность Примакова на посту начальника внешней разведки имела несколько основных направлений, главным из которых стало повсеместное сокращение российских резидентур и срочное свертывание операций, готовившихся и длившихся десятилетиями. Причем особенно пострадали те подразделения внешней разведки, которые вели операции в станах Азии и Африки.
«В то время, когда я пришел в Ясенево, уже обозначилось резкое снижение активности в той части работы, которая называется в разведке «человеческим фактором». После августа 1991 года сказывалась не только некоторая растерянность в связи с реорганизациями и перестановками, но ряд руководителей спецслужб, в том числе ПГУ, а на первых порах и СВР, избегали таких острых мероприятий, как разработка сотрудников спецслужб противоположной стороны, чтобы не осложнить отношения с западными государствами. Все еще ждали, что и они пойдут хотя бы на изменение форм своей работы».
Не обошли стороной подчиненное Примакову ведомство и другие бредовые веяния демократического времени, самым чудовищным из которых была попытка "подружиться" с извечными противниками — разведками геополитических врагов российского государства. Конечно, все "шаги к сближению" враждующих разведок были обставлены рассуждениями о взаимной полезности и о совместной борьбе с международным терроризмом (участники многочисленных международных встреч и симпозиумов старательно делали вид, что не знают, кто из "коллег" финансирует и поддерживает те или иные террористические группировки).
Из книги Примакова: «Может быть, самым «прорывным» в нововведениях внешней разведки России после окончания «холодной войны» было становление и развитие контактов и взаимодействие со спецслужбами различных стран, в том числе входящих в НАТО.
Было создано специальное управление «ВС» (внешняя связь), сориентированное на взаимодействие с иностранными партнерами. Одним из главных принципов такого взаимодействия могло стать и стало равенство в отношениях – обоюдное направление «открытых» представителей, выверенный «баланс» условий, масштабов, уровней их связей с другой стороной, участвующей в сотрудничестве, степень секретности информации, подлежащей обмену, договоренности о встречах экспертов (при этом каждая сторона могла выдвигать интересующие ее темы), визитах руководителей спецслужб».
В этот же период происходили нередкие рабочие контакты СВР с ЦРУ, в том числе на уровне первых заместителей В.И. Трубникова и У. Студемана, а также экспертов. В целом можно было отметить, что в нашем сотрудничестве с американцами в 1993 году был достигнут заметный прогресс: стороны с большим доверием относились друг к другу. Ускорилось прохождение документов и ответов на запросы. Укрепились личные отношения между представителями служб.
Одновременно для нас стали более осязаемы некоторые недостатки нашего взаимодействия. Проявилось, например, стремление американцев больше получить от СВР и при этом меньше дать ей. Материалы, полученные от партнеров, часто представляли собой скорее вопросники, чем полноценные информационные сообщения».
Современные биографы удачливого российского политика ставят ему в особую заслугу "развитие в разведке экономической линии", которая якобы прежде была в забросе (напомним, что советские разведчики добыли для страны не только секрет атомной бомбы, но и множество самых передовых западных технологий, сэкономив тем самым миллиарды советских же рублей). На деле экономическая разведка по-примаковски обозначала, что разбросанные по десяткам стран российские разведчики были практически официально переведены "на самообеспечение" и вынуждены заняться коммерцией, вместо выполнения непосредственных обязанностей "отбивая" при этом Москве "долю за прикрытие". Таким образом, внешняя разведка формально сохранила немалую часть своих старых кадров, но реально утратила практически весь свой потенциал. Ведь превратить разведчика в коммерсанта значительно проще, чем коммерсанта в разведчика.
Из книги Примакова:
«К Вадиму Бакатину я отношусь хорошо. Считаю его честным и порядочным человеком, в чем открыто расходился со своими новыми коллегами в руководстве ПГУ. Он искренне, хоть и наивно, думал, что, передавая США с согласия руководства схемы прослушивающих устройств, заложенных в бетонированные плиты нового здания их посольства в Москве, получит в ответ американские схемы и это послужит установлению новых отношений. Но американские партнеры ограничились благодарностью».
Особую роль Е. Примакова в российской службе разведки в своей книге The Russia Hand – A Memoir of Presidential Diplomacy описывает и бывший заместитель госсекретаря США, работавший ранее в Москве журналист, а теперь глава американского исследовательского центра Brookings Institution Строуб Тэлботт.
Тэлботт утверждает, что был лично знаком с Е. Примаковым и другим академиком и другом Е. Примакова Георгием Арбатовым. Утверждая, что Е.Примаков поддерживал тесную связь с КГБ, его и Г.Арбатова бывший заместитель госсекретаря США называет ни много ни мало "протеже" тогдашнего главы КГБ Ю.Андропова.
В самой России информация о личных отношениях между Е.Примаковым и Ю.Андроповым довольно противоречивая.
Однако в одном нет сомнений – Е. Примакова на самом деле можно считать по крайней мере доверенным лицом Владимира Крючкова, который с 1974 по 1988 гг возглавлял Первое главное управление КГБ СССР. А в КГБ В. Крючкова еще в 1967 году привел именно Ю. Андропов. И с тех пор В. Крючков считался одним из самых близких людей Ю. Андропова.
31 августа со счетом 251:94 Госдумой была провалена кандидатура Черномырдина, 1-2 сентября Ельцин срочно консультировался с Клинтоном, 7 сентября из Центробанка ушел "человек Черномырдина" Дубинин, а 11 сентября начались "восемь месяцев Примакова", которые стали пиком его карьеры. Но необходимо признать, что за время своего премьерства Евгений Максимович строжайше соблюдал главный приоритет: интересы "старой номенклатуры". Все остальное подчинялось именно этому приоритету. Потому, соглашаясь на словах с договором СНВ-2, Примаков не употребил свое влияние для его ратификации (хотя Клинтон настаивал). Потому возражал против бомбардировок Югославии. Но — вяло, без военно-политических и даже без дипломатических последствий для агрессора.
Больше того:
Е. Примаков и С. Милошевич
Хождение доллара Примаков даже не попытался ограничить. Мер по перекачке капиталов за границу не принял. Зато с помощью единомышленников в Госдуме закон по соглашениям о разделе продукции — пожалуйста, расширил».
Примечательно так же и то, что ратификация договора с Украиной, по которому Россия признавала Крым и Севастополь украинскими – целиком и полностью заслуга Примакова на тот момент председателя Правительства РФ.
«В кульминационный момент дебатов в Совете Федерации выступил
председатель Правительства Российской Федерации Евгений Примаков.
Суть сказанного им была проста: Договор о дружбе, сотрудничестве и
партнерстве ратифицировать следует, однако завершение
ратификационного процесса надо обусловить ратификацией Украиной
соглашений по Черноморскому флоту.
Как это сделать? Примаков предлагает: Закон «О ратификации Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и
Украиной» одобрить и, как положено, направить на подпись
президенту. Вместе с тем в решение Совета Федерации внести
специальное положение: «Обмен ратификационными грамотами по
Договору о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской
Федерацией и Украиной произвести после ратификации Украиной
соглашений между Российской Федерацией и Украиной о статусе и
условиях пребывания Черноморского флота на территории Украины, о
параметрах раздела Черноморского флота и Соглашения между
Правительством Российской Федерации и Правительством Украины о
взаиморасчетах, связанных с разделом Черноморского флота и с
пребыванием Черноморского флота Российской Федерации на территории
Украины, подписанных 28 мая 1997 года».
Изысканный ход! Он изменил настроение сенаторов. Совет Федерации
предложение Примакова принял. […] Таким образом, Россия проявила максимум доброй воли, продемонстрировав свое стремление к дружбе и сотрудничеству с Украиной. Теперь же дело стало за Киевом».
А вот, что говорит о Примакове известный советский дипломат, арабист Вячеслав Матузов, работавший в то время в международном отделе ЦК:
«Обратите внимание на того же Александра Дзасохова, который являлся ближайшим другом Евгения Примакова. Оставаясь ответственным секретарем, он сначала уехал послом в Дамаск, потом стал секретарем Северо-Осетинского обкома КПСС, а накануне развала СССР — членом Политбюро. В результате смены руководства, которую проводил Михаил Горбачев, членами Политбюро становились люди, далекие от партийной работы. Примаков и Дзасохов никакого отношения к партии не имели.
Я Примакова знал с 1970 года. Тогда я приехал в Ливан, где он был корреспондентом газеты «Правда». Оказалось, что мой руководитель в международном отделе талантливейший арабист Вадим Румянцев и Примаков вместе учились и были друзьями. Так меня подключили к этой компашке, в которой мы по вечерам пили чай (улыбается). Мне было 33 года. Мы хорошо друг друга знали.
Я считаю, что центральной фигурой, которая осуществляла переход от «перестройки» к перестрелке и нынешней ситуации, был Евгений Максимович. Полагаю, что Борис Ельцин и Горбачев были людьми второстепенного плана. Это была внешняя картина. А реальный механизм, который контролировал весь процесс — до перестройки, перестройку и после перестройки, когда формировались всякие австрийские институты, был завязан на Примакова и других наследников плана Андропова. […]
Откуда появился Примаков? Это не система КГБ. Он из боковых отростков, которые создал Андропов, будучи уже председателем КГБ и членом Политбюро. Директор Института США и Канады Георгий Арбатов, директор ИМЭМО Николай Иноземцев, директор Института востоковедения Бободжан Гафуров.
Это были параллельные структуры, которые дублировали КГБ. Внешне они работали в связке с партийным аппаратом. Но в реальности эти институты были настолько сильными, находясь под покровительством Андропова, что влияние на них руководящих отделов ЦК равнялось нулю.
Я тогда и не подозревал об этом. Мне довелось впасть в немилость к Примакову именно по незнанию. Когда Примаков возглавил в 1977 году Институт востоковедения, ему тут же дали статус члена ЦК, то есть неприкасаемость. Кстати, Иноземцев был очень талантливым человеком. Мы вдвоем летали на 40 дней со дня убийства Камаля Джумблата. Общались с ним 7 дней в Бейруте. Произвел сильное впечатление.
— Интеллектуал?
— Очень сильный. С колоссальным жизненным опытом, участник Великой Отечественной войны, был награждён четырьмя боевыми орденами. Сдержанный, ни одного лишнего слова и даже движения бровями. Это была вышколенная публика, что позволяло ей не засветиться.
Ципко говорит правду, когда вспоминает Андропова, который не позволял ему направлять в архив КГБ записки. Последний раз я встретил Ципко в Вашингтоне, когда в 1990 году работал советником посольства. Тогда ЦК уже рухнул, там никого не было. Всю шифропереписку запретили посылать в ЦК еще в конце 1988 года.
— Получается, что Горбачев просто добивал систему?
— Горбачев — это тряпка, пешка, вообще ничто. За распадом СССР стояли наследники Андропова. То есть были созданы условия перехода от той системы, в которой мы жили, к западному образцу.
— Зачем им понадобилось уничтожать страну?
— Расскажу вам в ответ небольшую историю из жизни. В октябре 1974 года, когда я был в Ливане, работал на должности первого секретаря посольства, у меня умерла мать. Я полетел в Новосибирск на похороны. На обратном пути я позвонил Вадиму Румянцеву, которого тогда сделали заместителем заведующего в ЦК. Он позвал к себе. В гостях у него были Примаков с супругой… А тогда Примаков был членом редколлегии газеты «Правда».
Что такое газета «Правда» в те годы? Если появлялась маленькая негативная заметка про чиновника, то его сразу снимали с должности. Вдруг я слышу от Примакова: «Социалистическая система себя изжила. Надо от нее отходить и начинать жить как на Западе».
И тут я вступаю в пререкания с Евгением Македоновичем. В те годы у него было такое отчество… Когда я в 1975 году приехал к Примакову, он сказал мне: «Слава, зови меня теперь Евгений Максимович».
— Он поменял отчество?
— Да, это уникальная вещь в его биографии. Личность Примакова законспирирована до предела и по сей день. Я считаю, что он являлся главной действующей фигурой, которая завершила план Андропова по переустройству Советского Союза. Говоря простым языком, Примаков был смотрящим за процессом — все эти годы.
Возвращаясь к нашему с Примаковым спору. Привожу ему примеры из истории СССР… Гражданская война заканчивается в 1922 году. Страна в разрухе. Через 7 лет начинается индустриализация, и уже к 1939 году, накануне Второй мировой войны, СССР встречает ее, имея промышленность, сельское хозяйство, политическую волю руководства и самое главное — было население. Моя бабушка по матери вспоминала, как они жили до Великой Отечественной войны: полки были заполнены товарами, продукты питания стоили дешево, социально обустроенная жизнь, был расцвет экономики. Это были красочные воспоминания. И об этом сегодня никто не говорит: официально вся информация искажается и уничтожается, а люди, которые это видели своими глазами, постепенно уходят из жизни. В 1941—1945 гг. полстраны эвакуировали в Сибирь. Я это помню, сам тогда жил в Сибири. А в 1945—1955 годах уже происходило развитие ракетной промышленности. Тогда в ходе дискуссии Евгений Македонович посмотрел на меня зверем.
Заместитель заведующего международным отделом Вадим Румянцев толкает меня ногой под столом: «Слава, пойдем покурим». Я выхожу с ним. «Ну-ка прекрати! Ты знаешь, с кем ты сцепился? Замолчи немедленно», — говорит мне Румянцев. То есть уже в 1974 году на уровне замзаведующего международным отделом люди пасовали перед носителями той точки зрения, которую представлял корреспондент «Правды» Примаков… Даже перед Примаковым. А уж что говорить об этаже повыше…»
Еще одно обстоятельство, свидетельствующее о том, что стремительно делавший в ту пору партийно-политическую карьеру Примаков явно неслучайный человек на верхних этажах власти – его родство с Джерменом Гвишиани, одним из создателей Римского клуба. Что в свою очередь является дополнительным основанием полагать о реальном существовании той самой пуповины, которая неразрывно связывала его с Западом. Напомню, Евгений Македонович долгие годы был женат на сестре Гвишиани Лауре, которая скоропостижно скончалась в возрасте 57 лет.
Подытоживая, подробно изучив биографию Примакова, а также весь его дальнейший благословенный путь в большой политике, могу совершенно ответственно заявить, что он был вовлечен, пожалуй, во все ключевые процессы, направленные на расшатывание (изнутри/извне) и подрыв советской системы и основ социалистического строя, на его фигуре так или иначе замыкались все ключевые игроки и персоналии, которые целенаправленно, с умыслом валили Советский Союз. Одну из определяющих ролей он сыграл и в становлении (на обломках советской системы) современной Российской Федерации.
Комментарии 0
Оставить комментарий