Восточный экспресс.

Та глобализация, которая стартовала фактически с разрушением Советского Союза, и закончилась ковидом, это была агония капиталистического мира. Та глобализация, которая будет сейчас, это тоже будет глобализация – это глобализация 2.0. Это хмурое утро нового мира. Она будет более ограниченной, чем старая. Там будет меньше перемещения людей в виде туристов, будет больше социальных ограничений. Но мир всё равно будет един, даже если, скажем, Китай и Россия выйдут из проекта глобалистов, они как-то к нему будут подключены.

Самое наличие макрозон формируемых не противоречит новой глобализации. Я всегда привожу вот какой пример. Как только стал оформляться мировой рынок в XVI-XVII веках… Вот мировая система стала формироваться, она потребовала возникновения крупных политических целостностей, империй. Это империя Карла V в Европе и в Центральной, Южной Америке, это держава Ивана Грозного. Это Османская империя. Это Сефевиды в Иране, Великие Моголы в Индии, Цины в Китае. Вот то, что мы сейчас видим, это формирование макрозон как базовых единиц новой глобализации. И, собственно, нынешняя борьба идёт, во-первых, за глобализацию новую. А во-вторых, каждый крупный игрок старается создать себе макрозоны.

Вот, например, у британцев не получается создать себе макрозону. Они хотели выцарапать себе кусок из бывшей зоны Советского Союза, из соцлагеря, то есть из Восточной Европы, Закавказья и Средняя Азия. Ну, с Восточной Европой у них не получается, со Средней Азией тоже не получается. Единственное, где у них получилось, это с помощью Турции в Закавказье. Но этого мало для создания собственной макрозоны. Поэтому они так бесятся. Если они макрозону не создадут, у них будет «пикник на обочине истории».

Нынешнее противостояние элиты китайской (восточно-азиатской) и западной, организованной в клубы, ложи и сетевые структуры (прежде всего ее англо-американо-еврейского ядра) – интереснейший и доселе невиданный процесс. Западная верхушка впервые столкнулась с противником, который хотя и представляет незападную цивилизацию, является глобальным игроком; до сих пор глобальным был только капиталистический Запад, опиравшийся в своей экспансии на геокультуру Просвещения.

Западная элита начинает демонстрировать признаки неадекватности и даже вырождения à la Будденброки, только вместо четырех поколений здесь четыре столетия. Иными словами, в условиях кризиса игра как бы начинается заново. Сможет ли западная элита воссоздать себя в соответствии с новыми условиями, обновиться и создать новые формы (само)организации? Новое знание о мире и человеке в качестве психоисторического оружия? Это один вопрос.

Еще один вопрос – смогут ли использовать противостояние Запада и Китая иные субъекты стратегического действия, решая свои проблемы, и используя – по принципу дзюдо – силу противника.

Разворачивающееся противостояние западной элиты, прежде всего ее англосаксонско-еврейского ядра, и китайской элиты – небывалое в истории мировой борьбы явление, это захватывающая картина, где нас ждет немало сюрпризов. Во многом именно эта борьба определит будущее – послекапиталистическое и вообще.

"Визит председателя Си в Москву это прежде всего хорошо читаемый символический жест: государство, претендующее на статус второго глобального центра, как бы получает на то мандат от государства, преемником которого становится, при этом вокруг первого центра объединяются морские державы, а вокруг второго континентальные, гегемония на море и суше.
То есть, основанием для дифференциации автономных глобальных подсистем оказалась транспортная инфраструктура, связывающая отдельные локусы богатства и власти.

Поневоле вспоминается сакраментальный вопрос о перспективах конфликта между китом и слоном." Андрей Игнатьев.