Война вопреки.

Война вопреки – это такой мем, вброшенный антисоветчиками в девяностых годах, по отношению к Победе в Великой Отечественной. Если кратко сформулировать его суть, то получается вот что: в период с 1941 по 1945 год нашей страной руководила кучка кретинов и преступников, которая была не в состоянии подготовить СССР к войне, не умела организовать военные действия и управление войсками, и все, достигнутые тогда победы, были одержаны народом как таковым, вопреки бездарной и злодейской власти.

Читая подобные высказывания, я, откровенно говоря, даже представить себе не мог, что однажды придется столкнуться с буквальным воплощением постперестроечного мифа. Жестокая ирония заключается в том, что путинская власть, сама не чуждая порассуждать об «ошибках» и «промахах» власти Советской, о победе «вопреки» Сталину и коммунистам, сегодня на практике претворяет в жизнь самые безумные измышления демшизы девяностых.

Для начала давайте определимся со мнением автора о происходящих событиях, чтобы не было кривотолков. Я вижу картину таким образом: Россия была вынуждена начать СВО (по факту – начать войну) 24 февраля 2022 года, столкнувшись с неприкрытой угрозой НАТО и явным намерением Украины решить «донбасский вопрос» самым радикальным методом. Не знаю, что точно сподвигло Путина отдать приказ войскам, заманили его американцы в ловушку или нет – сейчас это не так важно. Необходимо зафиксировать следующее: война была неизбежна, и 24 февраля решался вопрос только о том, кто сделает первый шаг. Из неизбежности боевых действий вытекает простой вывод: как бы мы ни хотели мира (а большинство людей, я уверен, не стремятся посвятить свою жизнь тотальной войне), «западные партнеры» нам такой возможности не дадут. России придется воевать, потому что в противном случае мы рискуем лишиться не просто независимости или каких-то территорий, но и государственности как таковой.

Медленно, со скрипом и сквозь сжатые зубы, но народ России осознал: пути назад у нас нет. Проблема не в народе и даже не в беглецах-уклонистах, проблема в самой российской власти, которая, похоже, сама сперва не поняла, в каком болоте увязла, а поняв, не находит в себе сил или способностей из него выкарабкаться.

Я имею в виду совершенно очевидные вещи: провальное планирование и совершенно «никакая» подготовка СВО, чудовищные просчеты первых дней войны, крайне мутные Стамбульские переговоры с участием одиозных олигархов, невнятное идеологическое обоснование и информационное сопровождение боевых действий, страшные, бьющие по морали обмены нацистов из «Азова», вскрывающиеся чуть ли не ежедневно факты повальной коррупции и разрухи в вооруженных силах, отказ атаковать украинскую транспортную и энергетическую инфраструктуру… Список можно продолжать практически до бесконечности: каждый день, читая новости, внутренне уже ожидаешь очередного «удара в спину» от Кремля.

При этом – и это самое страшное, - реальная необходимость противостоять агрессии Запада, выбравшего своим орудием окончательно спятившую Украину, никуда не девается. Отсюда и растут корни своеобразного «воскрешения» понятия «война вопреки», теперь уже поднятого патриотической общественностью.

Изменение настроений и путь к осознанию необходимости воевать за интересы России -  пусть даже и вопреки сидящим в Кремле людям - довольно легко проследить. Первый этап – это начало СВО. Когда показалось, что Россия воспряла, откинула позорную смирительную рубашку «РФ» и пошла в бой. Да, были мрачные 8 лет «минских», да, были сливы и предательства, но 24 февраля показалось, что не все потеряно. В Кремле, наконец, взялись за голову. Пускай под угрозой Гааги и физической гибели российская власть решила в кои-то веки поставить интересы страны превыше собственных.

И нет, будучи людьми трезвомыслящими, ни я, ни мои товарищи не ждали от Кремля никакого «левого поворота»: мы не настолько наивны, чтобы считать людей, 30 лет занимавшихся исключительно обеспечением собственной сытой старости, способными на изменение своего сознания. Надежда была на другое: что под угрозой лишения собственности (самого дорогого для них!) и власти российская «элита» начнет делать ХОТЬ ЧТО-ТО, способное обеспечить нашей стране победу в начавшейся войне.

Вот только потом наступил второй этап – время сомнений, когда наши войска отошли от Киева, когда прошли странные переговоры в Стамбуле, результаты которых озвучивал унылый и запинающийся Мединский. Тогда, пожалуй, впервые возник вопрос: а нужна ли победа самой российской власти? И если да, то как она видит эту победу? Что должно произойти, чтобы Путин и его окружение вышли к народу и сказали ликующим массам: «Все цели СВО достигнуты. Братья и сестры, мы победили»?

Многие проницательные люди – например, Владимир Грубник и его коллеги по ОПСБ, - уже тогда начали писать, что российская армия и народ в целом ведут войну на два фронта: против укронацизма в союзе с коллективным Западом, и против «партии слива», окопавшейся в тылу. Проще говоря, воюем буквально вопреки. При этом контуры пресловутой «партии слива» настолько размыты, что зачастую кажется: в ее рядах находятся самые высшие лица государства.

Третий этап перехода к осознанию всего происходящего совпадает с отступлением нашей армии, с «перегруппировками» на фронте, мобилизацией и тотальном бардаком, сопровождающим ее, со вскрытием фактов тотального разгрома и неорганизованности в тылу. На этом этапе, думаю, всем стало ясно: никаких глобальных, знаковых изменений российская власть не планирует. Вполне возможно, кстати, не вследствие какого-то врожденного злодейства и предательской сущности, а банально из-за растерянности, страха и неумения решать такие вопросы. Просто распоряжаться и тратить гигантские нефтегазовые ресурсы, похожие по сути на ману небесную, некое чудо, свалившееся на кремлевских в начале нулевых, благодаря удачному стечению обстоятельств, - это одно, а реально решать проблемы, справляться с кризисами и поднимать общество и самих себя на смертельную борьбу – совершенно другое. И, как показывает практика, навыков и характера, необходимых для решения задач такого масштаба, у российской «элиты» просто нет. Они бы и рады скопировать Иосифа Виссарионовича и его наркомов, да жидковаты от природы, кишка тонка. Отсюда и бесконечные «жесты доброй воли», и договорняки, и молчание в ответ на пощечины от «партнеров».

Народ сжимает зубы и готовится сражаться до конца, несмотря на перебои со снабжением, на грызню в «верхах» и на прочие «прелести» современной России, но перед нами неизбежно встает вопрос: а насколько вообще возможна победа вопреки? Причем, не вопреки сильному врагу. Сражаться приходиться с собственным, напоминающим ядовитое болото, тылом.  Способна ли народная самоорганизация совладать с врагом? Можно ли победить в современной войне, собирая всем миром на обмундирование, оружие, средства разведка, медицину?

Казалось бы, в нашей истории есть прецеденты: ополчение Минина и Пожарского, положившее конец Смуте, объединившее страну и покончившее с предательскими «элитами», продавшимися полякам. И вот тут мы ступаем на тонкий лед экстремизма. Потому как Минин и Пожарский сражались не столько с поляками, сколько с теми своими соотечественниками, кто присягнул врагу, пошел к нему в услужение, и кто прорвался к власти с целью грабежа и удовлетворения собственных амбиций. Приход Минина и Пожарского к стенам Кремля – это крайний сценарий, обозначающий, что правящей «элите» пора на выход.

Можем вспомнить и другой пример. Октябрь 1917 года тоже привел к тому, что кое-кому пришлось бежать, переодевшись в женское платье, и только потом интервенты были изгнаны с нашей Родины.

Не стану рассуждать, возможно ли что-то подобное сегодня. Есть очень серьезные признаки того, что система сама, без чьей-либо помощи, идет вразнос. Сколько будет продолжаться «война против всех, война вопреки» и когда начнется война национально-освободительная, предсказать невозможно. Твердо уверен в одном: сражаться и побеждать с ножом в спине невозможно, как бы сильно мы ни любили свою страну. Выбор прост: или биться с ножом в спине и проиграть, либо попытаться извлечь лезвие, что так или иначе вызовет большую кровопотерю. Оба сценария выглядят не слишком радужно, но, похоже, иных путей у нас с вами не осталось. Остается выбрать тот, в котором у России, у русского народа остаются хотя бы какие-то шансы на выживание.