СПЕЦКУРС. Лекция № 40.
Психологическая реабилитация последствий боевых действий.
Часть 2
Юрий Юрьевич Евич - создатель и руководитель проекта «Технологии Выживания / Тактическая Медицина».
Олег Валерьевич Леконцев - практический психолог, психотерапевт Европейского реестра, создатель и руководитель проекта «Норма».
Ю.Ю. – Чисто технически меня, как участника интересуют следующие моменты. Один из мощных травмирующих факторов, что не говори, это необходимость убивать оппонентов. Есть статистика, что большинство солдат даже стреляют мимо, чтобы не брать, как говорится, грех на душу. Психологически это обоснованно. Нас с детства учат, что убивать - смертный грех. Но когда ты попадаешь в условия, что убивать нужно и побольше, то наверное это является мощным психотрамирующим фактором. Так ли это?
О.В. – Я как всегда начну с небольшого экскурса. Вообще, мы все приматы. Высшие приматы – гоминиды. Мы выжили только благодаря нашей способности жить в соединстве и неком совместном альтруизме. То есть, естественная задача человека не убить ближнего своего, а возлюбить, насколько это возможно. И когда происходит то, о чем вы говорите, я могу сделать простой вывод. Это вполне естественное желание человека сохранить жизнь другому существу. Потому что, чтобы отнять у такого же как ты должны быть очень веские основания. И на самом деле, страх убивать другое существо – это нормально. Это человеческое. Несмотря на то, что говорят СМИ, что человек существо жестокое, если есть возможность не убить, в норме человек не убьет. Если человеку нужно убивать, то ему необходимо:
а) четко объяснить, зачем это нужно.
б) проследить, чтобы он понял.
в) дать ему средства (технические навыки владения).
Если у конкретного подразделения есть конкретные задачи, то их готовить психологически – стоит. Потому что у них такая функция. Очень чуждая функция для примата – убивать себе подобных. Но если нужно этой задачи достичь, то нужно готовить человека к этому психологически. Потому что если подразделение не выполнит свою функцию, то мирное население будет уничтожено. И чего тут играться в пацифизм и миролюбие? Хочешь мира – готовься к войне. Только этому должны быть обучены совершенно конкретные люди с четким пониманием, зачем это надо. Должно быть понимание того, что в мирной жизни это умение тебе не нужно. В норме – не нужно.
Если есть люди, которые хотят убивать, а такие случаются. Либо травмирующие обстоятельства в детстве, либо в субстрате, в мозге какие-то повреждения. Такое тоже бывает, жестокость какая-то повышенная… То это сложный для меня морально-этический вопрос что с ними делать. Но если говорить вашим языком, то их можно, либо вылечить, либо научиться как-то использовать. В связи с моей работой, я бы занимался с ними, чтобы у них эта жестокость прошла. Потому что они слабо управляемы, прежде всего. Как готовить к этому, я не знаю. Передо мной такой задачи не стояло никогда. Я больше занимаюсь не подготовкой к боевым действиям. Мы всегда занимались реабилитацией людей, которые вернулись и как им дальше встраиваться в эту мирную жизнь.
Ю.Ю. – В первой передаче мы разбирали, что человек на войне помимо того что подвергается страху смерти, его постоянные психотравмирующие впечатления что кто-то погиб, кто-то рядом страдает. Холод, голод, недосып, что тоже влияет и ещё куча факторов. А теперь оказывается, что человек поехал туда, чтобы убивать врагов. И у него постоянно в подсознании, что нужно убивать, а для него это тяжелейшая травмирующая задача. Саморазрушение психики в ходе боевых действий, это предопределено самим характером выполняемых на войне задач. Поэтому, на тему нужно ли людей реабилитировать, ещё одно в копилочку.
Теперь буквально два слова. Есть люди, которые в ходе боевых действий боевых задач не выполняют. Это несчастное мирное население, которое попало под раздачу. Что можно сказать по поводу стресса у мирняка? Может он вообще не переживает. Копается себе в огороде, и пусть там стреляют.
О.В. – Опираясь на свой опыт работы с пассивными участниками событий можно сказать, что ощущение того, что вокруг твоего дома или рядом с тобой что-то происходит – это стресс. И нужно иметь очень серьезную привычку, либо находится в очень пожилом возрасте, когда нервная система уже работает похуже, чтобы в зоне боевых действий копаться в огороде. При этом выполняя свои привычные задачи. Таких людей мало.
Мирное население тоже получает стресс. Во-первых, только от одного слова «война». И от того что происходит вокруг насилие и жестокость. От того что их собственность, имущество и даже их тела им не принадлежат. Это тоже стресс очень серьезный. Эти люди тоже нуждаются в психологической помощи. Просто не принято об этом говорить. Они чувствуют облегчение уже после того, как всё закончилось
Точно так же, как магическое слово - «Победа» оказало огромное влияние на население СССР. Хотя последствия войны ещё долго аукались. И в белорусских лесах, и в украинских Карпатах… Война не закончилась, но само слово «Победа» дало внутреннее право человеку расслабиться. И когда закончилась война эти террористы, что по лесам бегали, уже воспринимались по-другому. То есть это уже не военные действия, а ублюдки, которые мешают жить. А так, вроде война и всё можно. Но на войне другие правила, но когда правила меняются, люди чего-то ожидают. А когда ожидания оправдываются, всем дружно становится легче. А стало легче, и что ты конкретно травмирован… Да кто об этом думает. Закончилось – уже хорошо. Да идите вы на фиг со своей психологией. Вот такая история с мирным населением.
Ю.Ю. – Насколько целесообразно обратится к психологу, не дожидаясь пока тебя начнет плющить и подправиться сразу. Независимо от того военный ты или представитель мирного населения находившийся достаточно долго в травмирующей ситуации.
О.В. – Если ты меня спрашиваешь как профессионала, который каждый день по 10-12 часов засучив рукава, копается в крови, боли и чужих страданиях, то я считаю, что это делать просто необходимо. Другое дело, как эту точку зрения распространить на всех тех, кто считает, что итак всё хорошо. Это в принципе людям нужно. Огромное количество людей не понимают, что они делают, у них мозгов нет. В том смысле, в котором они должны быть. Они не спокойны, не доброжелательны, не способны к структурному общению. Не способны к пониманию друг друга.
Как сказал твой духовник, ты должен зайти в позицию говорящего тебе. Какой заход в позицию! О чем тут говорить… Два робота, два зомби встретились и друг другу чего-то сказали. О чём? Зачем? Ну вот, скандал в семье. Какая там конструктивная информация. Это два диалога на повышенных тонах. Я это называю драка тяжелыми предметами в темном, закрытом лифте. А потом двери открываются, а там все в крови и с переломами. Чего уж тут говорить о тех, кто получил длительный стресс и наблюдал страдания, горе, смерть и страх.
Я считаю, что их в обязательном порядке нужно реабилитировать. Меня могут не поддержать. Говорят, что я преувеличиваю и так далее. Но это должна стать общепринятая точка зрения. По большому счету, к какому психологу человек пойдет , не то чтобы не важно… Если он пошел, у него уже есть намерение наладить жизнь. Он может попасть к людям эпистемологических направлений. Это объяснятели, они объясняют – «Почему?». Как бы уже полегче. Но наше направление – эвристическое. Что это значит? Мы думаем, как сделать так, чтобы человеку стало легче. Чтобы человек поправился, реабилитировался и использовал возможности. И мы это делаем. У нас и цель такая, и у нас есть технологические средства – психотехнологии, подходы, методики и так далее.
Ю.Ю. – По продолжительности реабилитации. Люди читают книги и у них представление, как о старой психологической школе, где десятилетиями клиент ходит, что-то там ноет, лежа на кушетке… И так они потихоньку стареют … Сколько продолжительность реабилитации сейчас в зависимости от тяжести травмы?
О.В. – Тут опять же мы возвращаемся к проблеме стереотипного отношения к психологии и психологам. Считается, что это какие-то болтологи, черти чем занимаются. Дают советы, а ничего в жизни не понимают. В конце концов тебе жизнь испортят. Внедрят в тебя сатану, и ты будешь плясать под его дудку.
Ю.Ю. – Ну, да. Есть такая концепция.
О.В. – По длительности. У нас область деятельности – эксперементальная. Мы можем опираться только на свою статистику, а она у нас только начинается. По своему опыту, реабилитировать человека, чтобы он начал соображать и выправился – это 10-16 часов. Плюс-минус. Понятно, что если вообще рассыпанный человек, то подольше возиться придется. Хотя бы для того, чтобы он проблему понял. Он же не понимает ничего! Сначала мы разгружаем ему психику для того, чтобы выстроить понимание – раз. Выстроить эмпатию к миру. Чтобы он доброжелательно стал относиться к этому – два. И это занимает время. Только после этого он способен осознать свои новые цели, определить средства, которых ему не хватает и так далее. Занимаемся мы обычно раз в неделю. Если у человека ничего не болит и не перешло в психосоматические состояния, то можно и раз в две. Мы не превращаем жизнь каждого отдельного человека в психологию. Я всё время говорю об этом своим коллегам и ученикам: - «Не превращайте ни свою жизнь, ни жизнь клиента в психотерапию!» Не нужно становится для него центральной фигурой, Этаким боженькой. А соблазн велик! Не нужно поучать его как жить. Ребята, сделайте свою работу нормально.
Итого, общий срок реабилитации у нас занимает два - три месяца. Занятия по полтора часа. С тобой занимаются эмпатично, доброжелательно. Восстанавливая твою способность понимать и коммуницировать. Это то, что лежит в основе правильной мыследеятельности. В результате человек начинает задумываться перед тем, как он что-то сделает. Не сразу, на автомате, а немножечко «притормозив». И это уже хорошо. А потом, когда он уже нормально соображает начинается полноценная работа. Ведь стресс велик и сознание человека находится в хаосе. Он приволок его с собой, он в нем находится. И в таком состоянии он пытается решить очень серьезные проблемы. Как обратно встроиться в жизнь? Как восстановить взаимоотношения с родными и близкими, с которыми ты ещё уходя, наверняка всё порушил. Очень редко тебе вслед играют «Прощание славянки», а потом тебе кричат: - «Боже мой! Наш воин возвращается с победой!» Обычно это сопли-слезы матерей, жен. Непонимание родных и близких и всё такое прочее. И он туда же и возвращается. Вот этим мы и занимаемся. Два-три месяца своей жизни придется потратить. Но это не два-три года и не каждый день, как это принято считать.
Ю.Ю. – Я так понимаю, что возможно не только реабилитировать человека, но и в ходе работы с ним, хотя бы немного подготовить его к тому (если он захочет), чтобы в критической ситуации подправить боевых товарищей, мирное население. То есть оказать какую-то первую психологическую помощь. Пусть она будет не очень «мастерская», но очень эффективная, потому что именно в момент травмы, что смягчит степень травматизации окружающих. Есть такая опция?
О.В. – Мы можем сделать человека центром спокойствия в хаосе. Он будет спокойней воспринимать какой-то контекст и ему это тоже даст какую-то возможность кого-то «подтормозить». И если он имеет какие-то специальные психологические навыки для быстрого выведения из стресса, он их использует. Я думаю, это дорогого стоит.
Ю.Ю. – Согласен полностью. Паника заразна, но и хладнокровие в критических ситуациях тоже заразно. Очень важно, что бы люди сохраняли его.
Некоторые люди могут сказать: - «Зачем мне психолог? Я вот, почитаю книжки по психологии, и это мне сильно поможет». Помогают ли книги и если не помогают, то что может помочь?
О.В. – Я на это всё время отвечаю так. Вы к больному месту прикладывали книжку по психологии? Попробуйте. Это шутка такая. Жестокая, но иногда приходится. По моему опыту, чтение психологических книг в стрессе, стресс углубляет, Но если такая информация есть, человек её может не использовать, если в них не содержится техническая информация о том, что делать. И знание , что он может что-то сделать, но не делает… Бла-бла-бла… Углубляет стресс ещё больше. Поэтому, если ты читаешь, но не понимаешь как это использовать, то как бы, и греха на тебе нет. А если информация до вас дошла, то вы уж её, пожалуйста, применяйте. Иначе только хуже станет. Нужно читать те книги, в которых есть технологии. Либо книги, которые просто облегчают состояние. Какие-нибудь доброжелательные описания и так далее. Психология, она же разная бывает. И литература разная. То книги по каким-то манипуляциям, то жесткие способы выхода из стресса. Это полное безобразие!
Если вы хотите справиться самостоятельно, то, пожалуйста, справляйтесь. Что в этом случае помогает? Помогает доброжелательное окружение, что редкость. Лучше сменить картину, уехать куда-нибудь из того места, где вам нехорошо. И там вам помогут рутинные долговременные физические нагрузки. Можно бегать, находится в приятных компаниях. Беседы, не касающиеся вашего опыта. Можно выговариваться, если есть доброжелательный слушатель. Это может очень серьезно облегчить страдания. Вот так можно справляться.
Можно обратиться, к психиатру, к неврологу, который выпишет вам таблетки. Подберет некоторые вещества способные облегчить стресс. Только их нужно аккуратно подбирать. Потому что, если это тяжелые какие-то вещества, то они подавляют нервную систему целиком. Мы наслышаны о всяких побочных эффектах. Я с глубочайшим уважением отношусь к медикам, которые это делают. Не надо думать, что они это делают для того чтобы продать таблетки. В большинстве это честные люди, которые хотят хоть как-то облегчить страдания человека. Пользуйтесь всем, что у вас под рукой.
Ю.Ю. – То есть, человеку могут помочь физические нагрузки. Монотонные ритмичные успокаивающие (так называемые, рутинные). Например, велосипед. Могут помочь места традиционного расслабления. Пребывания на природе, в монастыре.
О.В. – Да, монастыри помогают. Особенно, если вы православный человек, вы попадаете в атмосферу монастыря. Это многим помогало. Там очень доброжелательное окружение. Есть рутинные нагрузки (послушание). Но другое дело, потом же обратно возвращаться придется.
Ю.Ю. - То есть, на каком-то этапе помогает, но если вы не планируете пробыть там всю жизнь, то лучше к психологу. Тут может помочь уход за животными, либо больными людьми.
О.В. – Ну это, наверное, больше женщинам свойственно. У мужиков больше животные. А больные люди, это редкость большая. Если это происходит внутри какого-то помогающего сообщества, то да. Это реализация себя через помогающую функцию. Тоже очень хорошо.
Ю.Ю. – А также написание мемуаров, дневников. Пережечь в себе психотравмирующие события, выплеснуть на бумагу, опубликовать. Или сжечь. Тоже можно.
О.В. – Это редкий случай. Вот вам помогает. А то, что я наблюдал как психолог, история такая: - «Да, я испытывал облегчение, пришел в норму. Но когда вернулся, всё опять накрутилось. Да, это было не так плохо, чем когда я уезжал. Но все-таки хуже, чем когда я был в отрыва от контекста». Мы же живем, возвращаясь в контекст. Город, семья, что-то ещё…
Ю.Ю. – Я полностью согласен. Просто в данном случае мы проговорили то, что могут сказать себе люди. «Я не пойду к психологу, я пойду на природу». Пошел. Полегчало. А если не полегчало, то не думайте, что вы такой уникальный. У всех так.
О.В. – Мало того! В южных районах нашей страны к психотерапии относятся ещё более снисходительно. Почему? Потому что там солнца больше. Вышел на солнышко… Да вот, как мне в Крыму сказали: - «А мы к больному месту море прикладываем!» Или горы… И им помогает. Ну, прикладывайте. Какое-то время…
Ю.Ю. – Если человеку проблемно приехать в Москву. Возможна какая-то удаленная психотерапия. По Скайпу, Ватсаппу…
О.В. – в нашем проекте мы, в общем-то, используем все самые современные средства. Возможна работа с человеком по видеосвязи. Его видеть надо. У меня, например, очередь на Скайп больше чем вживую. Не все могут приехать в Москву, а в больших городах люди смотрят на психологию с большей приязнью. Большинство тех, кто ко мне приезжают, это люди из Москвы и Подмосковья. Из Питера приезжают. А с остальными работаем по Скайпу. Это эффективно, это работает.
Комментарии 0
Оставить комментарий