Кто против?

Российские провластные ресурсы продолжают бомбить результатами социологических опросов (текст о котором речь читайте ниже - Сталинград), которые рисуют безоблачную атмосферу и полное отсутствие протестных настроений. Здесь нужно понимать вот что. Во-первых, социология в условиях диктатуры - это оксюморон. Когда тюремные сроки за сказанное слово - норма, когда со всех экранов брызжет неприкрытая ненависть ко всему, любой здравый человек, даже если согласится отвечать на вопросы незнакомых ему людей, будет говорить не то, что думает, а то, что он должен думать. Уже поэтому достоверность вообще любых вопросов и опросов имеет неизвестную ошибку плюс-минус неизвестное количество процентов. Любые модели строятся в диапазоне условий, которые принимаются за нормальные, но если условия не соответствуют никаким понятиям о норме, то и результат эксперимента не имеет никакой практической ценности.

Второй момент заключается в том, что помимо протестной активности (то есть, готовности человека именно активно выражать свое несогласие с чем-либо) существует достаточно большое число стратегий и моделей поведения, альтернативных ей.

Протест - это стратегия разрушения. «Я против». Мало того - это разрушение, направленное вне человека. Но моделей разрушающего поведения гораздо больше. Есть целый ряд стратегий, когда разрушение трансформируется в нечто иное.

Это может быть конформизм - человек принимает внешние обстоятельства и строит свою жизнь, исходя из невозможности их изменить. Власть в России всегда воспринималась как стихийное бедствие, а что делает нормальный человек, живущий в местности, где природные условия неблагоприятны? Учитывает их и защищается от них. Строит более устойчивое жилье, выкапывает дренажные канавы и колодцы, утепляет жилье и закупает достаточное количество топлива. Ему некогда бороться с наводнениями - он защищается от них доступными ему средствами.

Еще одной стратегией является разрушение, направленное внутрь себя - ответом на внешние неблагоприятные социальные условия становится рост алкоголизма, наркомании, насилия в семье. Разрушение, направленное «от себя» - рост криминальных явлений, внешнего насилия. Альтернативой протестной активности является эмиграция - как внутренняя, так и внешняя, и мы видели, что несколько сот тысяч человек двумя волнами бежали из страны в прошлом году - спасаясь от боевых действий и спасаясь от участия в них в виде мобилизации.

Всё это - замена тому самому протесту, который не могут обнаружить социологи. Власть это вполне устраивает, она не видит угрозы для себя, но проблема в том, что возможности для альтернативных стратегий и моделей поведения человека ограничены и конечны. И как только они будут исчерпаны - латентный протест будет накапливаться до момента, когда устойчивость системы не будет в какой-то момент подорвана.

Но так как социология не в состоянии дать адекватную оценку происходящим в социуме процессам (не забываем - условия диктатуры априори ненормальны для любых исследований), социальный взрыв станет неожиданностью для всех. Вот вроде еще вчера ничего не предвещало, а сегодня - бах.

Текст о котором пишет Анатолий Несмиян. Опубликовано телеграмм-каналом Незыгарь.
Закрытые соцзамеры показывают: уровень протестных настроений в российском социуме самый низкий за всю постсоветскую историю России, что связано с целым комплексом факторов.

Прежде всего, сказывается эффект консолидации общества и власти, который носит устойчивый и пролонгированный характер в условиях геополитической конфронтации с Западом и военных действий в зоне СВО. Сопряженный с этим фактором является очень высокий уровень поддержки власти, который имеет эффект распространения на всю вертикаль от руководства страны до губернаторов и мэров малых и средних городов.

В то же время сегмент носителей социального недовольства остается достаточно обширным и включает в себя 30-35% взрослого населения страны, однако подавляющее большинство из них составляют носители недовольства по не политическим аспектам, которые, как правило, готовы жаловаться, высказывать недовольство в отношении властей, но не готовы нарушать базовые принципы консенсуса общества и власти и выходить на акции протеста, особенно, с политическими требованиями.
Согласно оценкам социологов, общественные настроения и готовность транслировать протестную повестку существенно снизились в социуме и базовым для поведения граждан является подход, согласно которому выходить на акции протеста и транслировать оппозиционную политическую позицию – антипатриотично, так как это, фактически, игра на руку геополитическим противникам России.

При этом фокус-группы в мегаполисах показывают, что в обществе также выросло беспокойство по поводу возможных санкций за протестную деятельность, в том числе и достаточно жестких. Также фиксируется нежелание многих высказывать свою позицию в соцсетях. Мнения социума по этому поводу разделяются, однако большинство считает, что такие меры необходимы с учетом геополитического фактора. Этот фактор также устойчиво влияет на снижение и, по сути, конвертацию  протестных настроений в латентную и даже аморфную форму.

В случае если не будет каких-то неожиданных экстрфакторов, потенциал массовых протестный акций политического характера в обществе социологи оценивают невысоко. Малочисленные акции, а также отдельные проявления политического акционизма возможны, но они остаются в общественном сознании незамеченными и, как правило, не оказывают существенного влияния на массовые настроения в социуме. При этом потенциал протестных настроений и скрытого общественного несогласия остается достаточно высоким, однако институциональной среда для его выражения фактически отсутствует.